Психотерапевт сделал глоток кофе.

– Через пару месяцев Сачков решил отдать паренька в колледж, где готовят мастеров росписи фарфора. Игорь хорошо рисовал. Мальчик обожал своего покровителя, смотрел ему в рот, слушался, и Владимир Николаевич успокоился, решил, что наконец-то после долгих попыток нашел идеального воспитанника. Ну а потом случилась банальнейшая ситуация, описанная в сотнях анекдотов. Сачков улетел в США, через две недели, соскучившись по Игорю, наврал Любаше, что спешит в Москву на очередные съемки и, не предупредив любовника, прилетел в столицу, зашел в квартиру, а там…

– Идеальный воспитанник с другим мужчиной, – предположила я.

– Хуже, – вздохнул Олег, – с богатой дамой лет пятидесяти. У Владимира Николаевича потемнело в глазах, он схватил со столика лампу и швырнул ее в Игоря. Она была бронзовая и, по несчастью, угодила парню прямо в висок. Женщина убежала, Владимир остался один на один с трупом. Оцените его положение. Сачков известный артист, кумир многих женщин, человек с безупречной репутацией идеального семьянина. С прессой он не общается, интервью не раздает и вдруг… Убил своего любовника, которого поймал на измене. Представляете восторг папарацци?

– Да уж, – протянула я, – новость золотая.

– Тогда понимаете, почему Владимир не пошел в полицию, – вздохнул психотерапевт, – он дождался ночи, вынес тело, отвез его в лес и бросил в болото. Потом тщательно прибрал квартиру, собрал все вещи воспитанника, по дороге в аэропорт разбросал шмотки по разным помойкам и улетел назад в США. Через месяц, вернувшись в Москву, Сачков еще раз вымыл жилье, год оплачивал его, а потом не стал продлевать контракт.

Кириллов взял электронную сигарету и начал вертеть ее в пальцах.

– То, что случилось с Игорем, и заставило Сачкова прийти ко мне, а вовсе не отъезд школьника с матерью в Минск, как актер уверял меня ранее. Владимир очень переживал ситуацию. После того как отважился сообщить мне правду, на каждом сеансе повторял: «Я не имел мысли лишать Гарика жизни, действовал в состоянии аффекта, просто швырнул в парня первую попавшуюся под руку вещь».

– Вы ему помогли? – спросила я.

Кириллов поднял бровь:

– Трудно работать с человеком, который не откровенен с психотерапевтом. Сачков был прекрасный актер, на людях он носил одну маску, дома другую, уставал от вечного лицедейства. Только в моем кабинете он мог расслабиться и стать самим собой. Так я считал. Но один раз Владимир примчался ко мне в состоянии паники и рассказал про встречу в подъезде с девушкой, одетой в костюм кошки.

– Она знает мои тайны, – ломал руки Сачков, – специально подстерегла нас с женой, чтобы я понял: Вера ни перед чем не остановится, если я не стану платить, откроет Любочке правду. Я не могу причинить жене страдания. Лазарева – мерзкая тварь. Гадина. Всегда такой была!

– Ты ее знаешь? – удивился я. – Узнал женщину, несмотря на костюм и маску?

– Нет, – отрезал Владимир.

– Но ты упомянул имя: Вера Лазарева, – напомнил я.

У Владимира изменилось лицо.

– Кто, я? Когда?

– Только что, – уточнил я, – секунду назад.

– Вера Лазарева? – повторил Владимир. – Да нет! Тебе показалось. Хотя… а-а-а-а! Я снимаюсь в сериале, где главная героиня носит это имя, от стресса в голове все перемешалось, поэтому я и брякнул «Вера».

Сачков безупречно сыграл мизансцену, но я ему не поверил, понял, что до сих пор многого о пациенте не знаю, что-то нехорошее у него связано с этой Верой Лазаревой. Во время сеанса я аккуратно пояснил артисту, что положительный результат наши занятия дадут лишь в случае его полнейшей откровенности. Если Владимир к ней не готов, то он зря тратит и время, и деньги. Мне нужна правда, а Сачков выдает ее каплями: сначала он уверял меня, что после мальчика, уехавшего в Минск, он больше ни с кем связи не имел. Но затем рассказал про Игоря. Что еще спрятано в его душе? Пациент выдал истерическую реакцию, закричал: «Я вывернул перед тобой душу, но лучше мне не стало». Потом он убежал и пропал на неделю. Я звонил ему на сотовый, Сачков трубку не брал, звякнул на домашний, подошла Любочка, объяснила:

– Вова согласился вести новое телешоу, снимается с утра до ночи, уезжает в шесть, возвращается за полночь. Ты его хотел на рыбалку позвать?

– Да, – соврал я, – решил с удочками посидеть. Попроси Володю мне позвонить в свободную минуту.

Сачков приехал в тот же день вечером, сел в кресло и устало сказал:

– Олег, прости. Я сам испортил свою жизнь, сейчас загнан в угол. Выхода нет! Он теперь еще приходить начал.

Я сказал:

– Выход есть всегда, просто ты его не видишь или видишь, но он тебе не нравится. Неприятности исходят от женщины по имени Вера Лазарева?

– Да, – ответил актер, – она знает мои тайны, грозит их открыть, банально хочет денег. Фантазия у бабы буйная, нарядилась в костюм кошки, исполнила песню, сунула мне письмо. И все это на глазах у Любаши. Я еле выкрутился, когда жена начала вопросы задавать. И ведь давал Вере денег, но ей все мало!

– Нельзя платить шантажистке, лучше сообщить о ней куда следует, – посоветовал я.

Сачков захохотал:

– Олег! Что за чушь! Как я, убийца, могу обратиться в органы? За лишение человека жизни срока давности нет, безразлично, когда смерть произошла – вчера или много лет назад. Вот так. Я бы, может, и сдался, очень уж устал, но что будет с Любашей? Не могу причинить жене такую боль, она мой единственный верный, никогда не подводивший меня друг. Устроить супруге ад? Толпу папарацци под окнами? Заголовки в газетах? Лай в Интернете? Нет, лучше платить. Но рыжей гадине, похоже, нужно все, что я имею.

– Давай рассуждать спокойно, – попросил я. – Какие доказательства есть у этой Веры?

– Хватит того, что она знает о моих тайнах, – протянул артист.

– Фотографии, видеозаписи, – не успокаивался я. – Может, Игорь тайком записывал свои встречи с богатыми бабами на пленку? Кое-кто из жиголо так поступает, а затем пугает партнершу опубликованием видеоматериалов, если та не раскошелится. Возможно, момент, когда ты швырнул вазу, запечатлен на пленке и она попала в руки Веры. Тебе надо выяснить, что у нее есть. Вдруг она просто от кого-то что-то слышала и берет тебя на понт. Откуда ты знаешь Лазареву? Она была знакома с Игорем?

– С Игорем? – переспросил Володя. – Ты о ком? Ах да! Представляешь, я забыл его имя.

Олег протяжно вздохнул:

– Некоторые люди вытесняют из памяти травмирующую их информацию. Но мне стало ясно, что Сачков опять не откровенен, чего-то он недоговаривает или врет. Не в Игоре дело, не убийство в состоянии аффекта повод для шантажа. Было еще что-то, намного страшнее. Я спросил у Сачкова: «В начале нашего разговора ты сказал: «Он теперь еще приходить начал». Кто тебя навещает – еще один шантажист?

Сачков истерически рассмеялся:

– Игорь погиб случайно, я и в мыслях не имел его убивать. Не виноват я в том происшествии. Парень сам его спровоцировал, в данном случае моя совесть чиста. Кошка Василиса! Господи, бедная кошка Василиса! Она просто мне…

Он не договорил, вскочил и убежал. Больше мы с ним не виделись. В день самоубийства Володя мне позвонил и попросил:

– Олег, так уж получилось, что, кроме Любаши, ты единственно близкий мне человек. Сегодня в районе полудня на твой счет в банке придет сумма в валюте. Это плата за будущую работу. Сейчас объясню, что делать надо. Я уезжаю из Москвы. Любашу с собой не беру, она останется одна. Жена не такой человек, чтобы прибегнуть к услугам психотерапевта. Ей будет тяжело, но она предпочтет переживать боль в одиночестве. Любочка считает тебя моим закадычным другом, вот и веди себя как друг. Приезжай к Любане в гости, своди ее в театр, на концерт, не оставляй одну.

Меня очень удивила эта просьба, и я поинтересовался:

– Ты на съемки?

– В далекой стране и надолго, – ответил он, – встречу там Гену, надо у него прощения попросить, легче станет. А то Гена ко мне приходит, обижен он на меня. Ну все, побежал я, поезд ждет!